С удовольствием представляем материал большого друга и коллеги нашего джазового портала ереванского журналиста и джазоведа Армена Манукяна, посвященный истории джаза в Армении.

Армянский джаз

72 года. Много это или мало для развития и становления в стране жанра искусства? По сравнению с веками живописи или, например, скульптуры, это, конечно, миг. Но если учесть, что само понятие джаз появилось на свет чуть больше ста лет тому назад, то 72 - это достаточно много.

Именно столько исполнилось существованию этого жанра в Армении. И хотя, в начале 30-х годов, на волне поднимающегося интереса к новой музыке, в Армении уже существовали коллективы, исполнявшие некое подобие джаза во Дворцах культуры, на танцах, в кинотеатрах (наиболее известным в 1936г. был оркестр к\т «Москва» под управлением трубача Цолака Вартазаряна), первым армянскими джазовым коллективом принято считать Государственный джаз оркестр Армении под управлением композитора и виолончелиста Артемия Айвазяна, при дирижерстве Цолака Вартазаряна, созданный в 1938 году по прямому указанию правительства республики. Ереванский джаз стал тогда первым на Кавказе.

"Поэт в России больше чем поэт". И не только с поэзией обстоят дела подобным образом. Так вышло, что в СССР джазовая критика, джазовые энтузиасты, пропагандисты - это не просто люди рядом с музыкантами... Так вышло, что без них вся картина советского джаза была другой... Наверное - более схематичной, наверное - менее колоритной. Эти люди не фиксировали джаз - они его делали. Делали наравне с музыкантами.

Предлагаем ознакомиться с воспоминаниями профессора Московской консерватории, Заслуженного деятеля искусств РФ Валентины Холоповой и музыковеда Натальи Шантырь о жизни и творчестве Заслуженного деятеля искусств, музыковеда, одного из первых пропагандистов джаза в СССР Аркадия Евгеньевича Петрова.    

Наш друг Аркадий

Более полувека (1936-2007) в нашей культуре действовал исключительно светлый обаятельный, веселый, доброжелательный, незлобивый, открытый, сердечный, абсолютно неамбициозный Аркадий Петров. Кажется, никто и никогда не называл его иначе как Аркаша - такой вот джазовый демократизм, с учетом того, что джаз во времена советского «железного занавеса» как раз для многих являлся символом свободы.

С удовольствием представляем информацию нашего партнера:

3 и 4 апреля 2010 года, в Концертном зале гостиницы «Космос»

состоится Джазовое Шоу Денниса Роуленда (Dennis Rowland) в сопровождении Ансамбля классического джаза Валерия Киселева.

В программе 

Jazz терапия - волшебство свинга 30х - 40х годов

Построенная на контрасте шоу-программа, чередующаяся яркими вставками, талантливая драматическая игра, многообразие музыкальных интонаций Дениса Роуланда, обладающего огромным голосовым диапазоном, поднимают публику на ноги…

В нашем небольшом джазовом интернет-магазине появилась замечательная книга пианиста Михаила Кулля "Ступени восхождения". Книгу с полным правом можно назвать авторской историей московского джаза 59-90 годов прошлого века.

Когда в 1960 году было открыто кафе «Аэлита», приглашением музыкантов, так же, как и другими организационными вопросами, занимался в нем Совет кафе. Его состав, да и все перестановки в составе, естественно, утверждались Райкомом ВЛКСМ. В одном из первых Советов «Аэлиты», возглавлявшегося тогда Володей Щербатых, в конце 1960 года появился такой же, как и мы, поклонник джаза, комсомольский активист, инженер по образованию и замечательный по душевному складу наш ровесник Павел Барский. Именно по его приглашению мы стали наведываться в кафе, причем гораздо чаще, чем в открытое примерно в эти же годы на улице Горького «Молодежное».

Мой Цфасман

Музыку я любил всегда, сколько себя помню. Мои первые осмысленные воспоминания тоже связаны с музыкой. Наверное, от родителей я унаследовал абсолютный музыкальный слух, и они, вернувшись из эвакуации в разрушенный город, вместе с минимально необходимой мебелью купили роскошное старинное пианино “Offenbacher” с бронзовыми подсвечниками, украшенное деревянной инкрустацией. Когда дома никого не было, я снимал стоящее на нем семейство мраморных слоников, открывал крышку и заворожено смотрел на бронзового двуглавого орла и надпись: “Императорский домъ Ст.-Петербург”, отлитые в верхней части рамы.

Когда приходили гости, отец ставил меня спиной к клавиатуре, нажимал клавишу и спрашивал: “Какая нота прозвучала, покажи-ка, сынок?”. Я безошибочно нажимал ту же клавишу, а гости изумлялись и искали какой-нибудь подвох, как у фокусников в цирке.